Разбирать выступление Путина в Госдуме на ошибки – невыносимая банальность. Все, что уже нужно было сказать по части реального положения дел, сказано в докладе «Путин. Итоги». Новый старый президент продолжает хвастаться тем, что героически «спас страну от кризиса», но при этом не объясняет сущностных вещей. Как так получилось, что в кризис российская экономика упала сильнее, чем во время дефолта 1998 года (притом что другие нефтезависимые экономики вроде Саудовской Аравии или Казахстана выросли)? Попала она в число 15 экономик мира, наиболее сильно пострадавших от острой фазы глобального кризиса, и до сих пор не восстановилась в полной мере? Почему наибольшая часть государственных финансовых резервов оказалась растрачена непонятно куда, а рост реальных доходов населения упал практически до нуля, до самого низкого уровня с 1990-х годов?
Но обо всем этом сказано уже много раз. Гораздо интереснее поговорить о том, о чем Путин в своем «эпохальном» выступлении не сказал. Все-таки на думской трибуне на прошлой неделе стоял человек, который впервые заступает на президентский пост на удлиненный срок – 6 лет. Это будут стратегически важные 6 лет для нашей страны.
В течение этого периода, собственно, станет ясным, «зависла» ли Россия в парадигме «восстановления» после разнообразных трудностей – «лихие 90-е», мировой экономический кризис (а именно такое «зависание» следует из логики различных повторяющихся вступлений Путина) или мы готовы двинуться куда-то вперед?
Так вот – куда вперед? О чем должен был говорить человек, приступающий к исполнению обязанностей «стратегического президента» России? Вот лишь короткий список приоритетных вопросов, на которых ему следовало бы остановиться.
Во-первых, пенсионная система. Это не только вопрос благосостояния пожилых людей. Дело в том, что в предыдущие 12 лет абсолютно все попытки реформировать пенсионную систему развалились, и сейчас вопрос стоит фактически о полной отмене накопительной системы, повышении пенсионного возраста и прочих малоприятных вещах. Мы провалили попытки превратить пенсионные деньги в долгосрочный инвестиционный ресурс, провалили идею снять нагрузку финансирования пенсионных выплат через текущие налоги.
Весь этот клубок проблем касается далеко не только пенсионеров – он, похоже, превращается в главную проблему, препятствующую модернизации страны.
Из-за дефицита пенсионной системы мы столкнулись с крупнейшим повышением несырьевых налогов за 20 лет. Нищенские пенсии угрожают не только социальными волнениями и превращением пенсионеров, по выражению президента ЦСР Михаила Дмитриева, в «мощный антимодернизационный класс». Это прямое препятствие для повышения уровня и качества жизни, преодоления проблем бедности, преждевременной смертности, связанной с дефицитом средств на качественное медобслуживание, и т. п. Это и упущенный ресурс для долгосрочных вложений в развитие инфраструктуры. И перспектива дополнительного давления на предпринимателей – если нефтяные цены не будут расти и тем более снизятся, новых повышений налогов ради сбалансирования пенсионной системы не избежать.
Что можно сделать для решения этой проблемы? Реализовать довольно старую идею передачи госпакетов акций коммерческих компаний и доходов от приватизации в капитал Пенсионного фонда. Постепенно, с выходом государства из крупной собственности, средства от приватизации, поступающие в капитал ПФР, можно было бы инвестировать в долгосрочные инфраструктурные проекты – дороги, аэропорты.
Модернизация транспортной системы при Путине тоже не особо задалась: по уровню развития инфраструктуры мы далеко в прошлом веке. А здесь для этого появился бы «длинный» и гарантированный инвестиционный ресурс.
Модернизация пенсионной системы – крупнейший и беспрецедентный проект, бенефициарами которого стали бы не только нынешние и будущие пенсионеры. Бенефициаром стали бы предприниматели, с которых сняли бы лишнюю налоговую нагрузку: переход на финансирование пенсионной системы через доходы от государственного имущества открыли бы дорогу к резкому сокращению и полной отмене страховых взносов, самого вредного вида налога для несырьевого малого и среднего бизнеса. Особенно бизнеса инновационного, у которого особо высока доля издержек на оплату труда. Бенефициаром бы стали все россияне за счет резкого сокращения времени и повышения качества транспортировки пассажиров и грузов. Не бумажного сокращения часовых поясов, а реального уменьшения времени в пути между разными регионами страны.
Предложения такого рода высказывались еще несколько лет назад тем же ЦСР, например. Почему Путин не предпринимает таких шагов? Да все очень просто: не хочет расставаться с контролем над крупной собственностью. Интересы личных друзей выше интересов пенсионеров.
Другая проблема – модернизация армии. Скандал вокруг оборонзаказа превратился в один из крупнейших конфликтов, сотрясающих власть.
Причина тоже простая: все годы своего правления Путин выстраивал в оборонно-промышленном комплексе (там, где даже Сталин развивал конкуренцию) привычную ему монополию. Опять интересы Чемезова сыграли превалирующую роль.
Но монополия, как правильно пишут учебники, в ответ на резкий рост ассигнований на госзаказ смогла породить лишь рост ценников на оборонную продукцию, качество которой продолжает, мягко говоря, хромать. Монополия и есть монополия – что с нее взять. В результате на прошлой неделе даже вице-премьер Рогозин (где уж найти большего ястреба-консерватора) на встрече Дмитрия Медведева с открытым правительством заговорил о важности демонополизации в производстве оборонной продукции, фактически призвав к ревизии наследия путинского двенадцатилетия.
Демонополизация и децентрализация – те волшебные палочки, которые в состоянии решить много других проблем. Например, демонополизация сферы ЖКХ и бензинового рынка – стабилизировать цены на важные инфраструктурные товары. Децентрализация управления полицией и передачи ресурсов и ответственности от бессмысленного генералитета МВД к районным полицейским отделениям, непосредственно отвечающим за результаты своей деятельности перед жителями соответствующих территорий, – решить проблемы высокой преступности и недееспособных, коррумпированных органов правопорядка. Децентрализация порядка назначения и переаттестации судей вела бы к росту независимости судебной системы.
Еще одна децентрализация, которая нам жизненно необходима, – радикальное сокращение размеров и полномочий нашего непомерно разросшегося государства.
За годы правления Путина число федеральных гражданских госслужащих выросло вдвое. Но вопрос даже не в том, какие средства уходят на содержание этой армии – дело в том, что объемом своих регуляторных полномочий эти щупальца дотянулись уже практически до всех сфер нашей жизни. Убивая среду для тех самых пресловутых инноваций, о которых все время твердят с высоких трибун: как известно, прорывные инновации по большей части являются продуктом деятельности малых и средних фирм, которым жизненно необходима свобода творчества и избавление от избыточной регуляторной нагрузки.
Если мы не проведем глобальную инвентаризацию регулирующих полномочий государства и решительно не сократим те из них, которые по международным сравнениям можно признать избыточными (взяв критерии хотя бы из международных рейтингов Doing Business или Global Competitiveness Index), креативной среды, стимулирующей инновационное поведение, мы в России так и не создадим.
Создание властями особых правовых условий «свободы от чиновников» как главной «приманки» для работы в анклаве Сколково полностью подтверждает: даже сами власти согласны с этим тезисом.
Проголосовали бы за кандидата в президенты с такой программой?
Но Путин точно таким президентом не будет. И именно поэтому сохранить свой пост в будущем ему будет крайне сложно. К следующим выборам альтернатива подрастет.
Владимир Милов, председатель РОО «Демократический выбор»
Опубликовано: Газета.ru
